Сколько их, пустых и одиноких. Сколько их невидимых, наказанных и обреченных?
Они всего лишь призрачные скитальцы.
- Звала?
- Нет.
- И все-таки я здесь, - легкая ухмылка лишь миг играет на губах. Тяжелый выдох, и легкие пусты. Она давно никого не зовет. И все же он явился.
Ночная прохлада обволакивает беззащитные плечи, и длинные волосы, поддающиеся ветру, скользят по коже. Она стоит давно, презрительно глядя на горящие огни города с высоты.
- Идем со мной? – в его голосе, как и прежде, только яд. Он давно ждет.
- Тебе еще не надоело? – она, наконец, устремляет свой взгляд на него - все такой же. – Каждый раз одно и тоже. И откуда у такого, как ты, надежда, что я однажды соглашусь?
Он выпрямляет спину и улыбается. В бездонных черных глазах меркнет любой свет. Ему известно все и даже больше.
- Это должно случиться. Даже такие, как ты, ломаются. Даже в таких, как ты, свет в конечном итоге превращается во тьму. Всему лишь свое время. С тобой было сложнее всего, – он говорит с восхищением, – но лишь потому, что неизбежно и неотвратимо. Это стоило того, чтобы ждать.
Она молчит. Хотя так много следует сказать. Но ей попросту все равно. Тонкие пальцы обхватывают колечко на тонкой цепочке, аккуратно оттягивая – старая привычка. В душе… если бы она была жива…
- Когда-то и я любил, – это звучит не случайно и не является внезапным порывом. Она и не удивлена. Лишь морщится, будто это слово жжет ей кожу.
Отголоски памяти рисуют давно забытые образы. Но она тут же гасит эти искры воспоминаний.
- Ты всегда был тем, кто ты есть, – ее голос ровен и спокоен. – Не… любовь… - она презрительно морщится, словно ее губам пришлось коснуться грязи, – сделала тебя тем, кто ты.
Она резко приближается к нему, без страха, глядя ему в глаза:
- Каково держать в руках людские души? Каково терзать их? – она шепчет, едва шевеля губами. Свет луны скользит по ее бледной коже, и так хочется назвать ее прекрасной, но в ее взгляде нет ничего прекрасного. Тьма не идет ей, она уродлива. И даже он отмечает это.
Ему бы было жаль, не будь он собой.
- Идем со мной, и ты узнаешь.
- Почему ты предлагаешь мне все это?- она вновь отворачивается и смотрит в небо. – Тебе не нужна моя душа… не так…
- Когда-то и я любил… - вновь добавляет он.
Звонкий смех разносится ветром, разбиваясь о камни небольшой пещеры, где они стоят.
- Я что-нибудь почувствую? – внезапный интерес в ее голосе его удивляет.
- Не в моих силах заполнить твою пустоту. Я не могу вернуть тебе способность лю…
- Дай мне власть! Научи ненавидеть! Научи быть безжалостной! Хочу стать такой, как ты! Позволь мне почувствовать хоть что-то!
- Тогда идем со мной, – он, улыбаясь, протягивает ей руку и крепко сжимает, когда она вкладывает свою.
Она закрывает глаза, чувствуя, как что-то меняется.
Ее дикий вопль разрывает пространство, когда она понимает, что находится одна среди людей, незамеченная, незримая… не услышанная… среди теней, бесплотных и бесчувственных. Внутри все также пусто.
Он не сдержал своих обещаний, а может не смог.
Тот, кто обрек ее на пустое одиночество, был явно сильнее. Тот, кто обрек ее на пустое вечное одиночество, всегда будет силен в своих наказаниях.