Я люблю пятницу, потому что она перед субботой - днем, который дает мне чувство защищенности. Чудесный день, когда можно полностью расслабиться, ведь завтра воскресенье. Я безумно люблю субботу и отчаянно ненавижу воскресенья. Они как последний рубеж перед падением в пропасть. Ненавистная грань, столь тонка, что вгоняет меня в тоску. Так было не всегда, но с некоторых пор многое изменилось.
Я расскажу тебе, как живётся вне королевских врат, Девочка – волосы цвета солнца, огненная душа… Дай мне коснуться твоей улыбки, дай мне тебя вобрать. Я научу тебя видеть глубже, медленнее дышать.
Хочешь узнать, как томится сердце, полое изнутри? Хочешь увидеть обличье Ночи прямо перед собой? Только скажи. Я приду к закату. Мы будем говорить О волшебстве, о далёких странах, чуде земном «любовь».
Глупая, как ты в своём упрямстве напоминаешь мать… Глупая, как мне теперь разрезать эту тугую нить? Я не сумею тебя оставить и не сойти с ума. Я не сумею в тебе остаться или тебя любить.
Ты - моя месть, я - твоя погибель. Я не должна жалеть… Лишь поцелуй. Ты найдёшь всё то, что запрещено искать. Юная Эмма, моя принцесса, спит у моих колен. Я на холодном полу дворца держу её на руках. (с) Septimagic
Фэндом: Однажды в сказке Пэйринг или персонажи: Эмма/Регина Рейтинг: G Жанры: Фемслэш (юри), Ангст, Драма, AU, Эксперимент, ER (Established Relationship) Предупреждения: OOC Размер: Драббл, 3 страницы
Описание: Уничтожив Неверлэнд, Эмма и Регина освободили силу, которую сдерживал Пэн и от которой подпитывался сам. Чтобы обуздать ее, добро и зло должны заключить сделку. Им удалось справиться с этой темной магией. Заточив ее в шкатулку и разделив пополам. Спаситель и Королева были назначены хранителями, каждая своей половины. Они спасли мир, но цена союза слишком высока. Они вынуждены жить в разлуке, имея возможность видеться только раз в году.
В серых глазах вспыхивает грусть, но лишь на миг. Это то, чего следовало ожидать. Но никто не готов оказаться забытым, и именно поэтому тоска вновь колет сердце, заставляя его пропустить удар.
- Мне жаль...
- Я знаю, Регина, - улыбка напоминает ухмылку, но это все, на что она способна сейчас. И Эмме в пору бы отвернуться – Регина не должна видеть ее слез. Но она не может совершить это простое действие.
Иногда наступает момент, когда все, что было до этого, кажется сном. Нереальным и совсем забытым. И уже невозможно не задаться вопросом: «А было ли это на самом деле?». Но что-то глубоко внутри вдруг шепчет «было»...
Когда оказываешься в темноте, наедине с собой, становится страшно и нестерпимо хочется выть. Но, кроме звезд, никто не услышит, да и тем дела нет. Они давно мертвы. Им все равно, что существует мир, им нет никакого дела до разлуки и судьбы.
Но постепенно наступает привыкание. Ведь время каждый раз уносит по частице одинокой души. А темнота охлаждает сердце.
Регина живет в ночи уже много лет. Все вокруг нее остается неизменным. Она не помнит, сколько прошло времени с тех пор, как они вынуждены были подчиниться условиям сделки. Она не помнит, потому что перестала вести отсчет.
У нее не осталось ничего, кроме щемящего одиночества и чувства несправедливости. У Королевы забрали последний шанс на счастье, но такова цена за баланс, за жизнь Генри… и многие другие жизни.
Их разделили на две стороны. Как день и ночь. Добро и зло, заключившие союз, чтобы обуздать страшную разрушающую силу. Но даже у таких сделок есть цена. Зло предается забвению. Зло не имеет прав на чувства. Зло не смеет любить. Только боль и сожаление.
Но раз в год Королеве и Спасителю позволено встречаться. Сутки. Лишь сутки, проведенные вместе.
Она ждет этих встреч, как единственное утешение. Как последний способ не забыть себя. Она ждет, даже забывая, позволяя себе быть пустой… Регина ждет этих встреч.
Они просто говорят, вспоминая о прошлом. И никогда не говоря о будущем. У них его нет.
- А ты помнишь? – голос звучит почти безразлично, но не потому, что ей этого хочется. По-другому не может.
Они сидят посреди пустоши под невысоким деревом. Вокруг только каменные горы и звездная ночь. Регина не смотрит Эмме в глаза. Не хватает сил. Ей жаль, но не в ее власти что-либо изменить. Но ей хотелось бы вновь ощутить, каково это - любить. Почувствовать себя живой. Как было раньше.
- Не надо! – Регина еле заметно хмурится, словно от боли. – Не произноси этого.
Свон лишь кивает, глядя на Королеву. Она понимает. Девушка внимательно смотрит на брюнетку и в каком-то порыве поднимает руку к ее лицу. Но останавливается. Нельзя.
- Я бы тоже хотела ощутить, – Регина встречается взглядом с серыми глазами. – Но тебе будет больно. Не надо.
Эмма резко встает, провожаемая взглядом Миллс. Она стоит какое-то время спиной к женщине, почему-то закрывая лицо ладонями. Нет, она не плачет. Больше нет. Затем поворачивается и смотрит прямо в карие глаза.
- Наша жизнь теперь состоит из сплошных «Нельзя» и «Не надо», - Регина опускает глаза. – Я устала желать того, что уже никогда не станет возможным.
Даже надежда порой умирает под слоями запретов. Даже у тех, кто до последнего верит и надеется.
Эмма не научилась справляться с собой. Ее сердце оказалось ей не подвластным. И любовь не утихла. Каждый раз, глядя на ненавистное солнце, она не может ощутить его тепло. Ее раздражает эта безысходность. Ее раздражает это одиночество.
Но невозможно что-то изменить. Она здесь, измученная собственной любовью. Не в силах смириться. Регина где-то по ту строну, недосягаемая.
И только эти встречи. Под покровом ночи, при слиянии луны и неба. Потухающий с каждым годом взгляд Регины. И неудержимое желание прикоснуться. И сплошные запреты. Запреты. Запреты…
Страшнее всего оказаться забытой. Быть чужой. Ведь когда-нибудь Миллс ее не узнает. Когда-нибудь даже сожаления в карих глазах не останется. Память уйдет в небытие. Как и они сами, забытые временем, хранители пустоши. Хранители, сдерживающие разрушающую бездну.
- Мы ничего не можем изменить, Эмма, – брюнетка садится чуть ближе, пусть не для себя, для нее, для Эммы. – Мы знали, на что шли. Это ради Генри, ради всех.
- Его давно нет, – шепчет Свон, наконец, роняя слезу. Внутри что-то рвется, медленно, мучительно. Из тех, кого они когда-то знали, не осталось никого. Время не щадит никого. Но они выше времени.
- Его наследие должно жить. Мы не можем все бросить, – внезапное желание взять Свон за руку удивляет вовремя одернувшуюся Регину. – Мы не просто так здесь. Ты знаешь.
- Я знаю лишь то, что хочу быть рядом с тобой, а ты… скоро ты забудешь, кто я, – Эмма по-прежнему шепчет – все, что было… ты забудешь, кто мы друг другу.
Женщины молчат. Им нечего сказать. За все это время прозвучало не мало. Они устали говорить. Без толку. Через несколько часов они разойдутся. Каждую ждет своя сторона и свое хранилище. Там они снова буду ждать своих встреч. Надеясь, что в этот раз все пройдет по-другому.
- Скоро рассвет, – Регина нарушает тишину, с сожалением ощущая приближение утра. Утро, которое она не увидит. Потому что снова вернется в ночь.
- К черту мир! – Эмма резко встает, не позволяя Регине сделать тоже самое. Так близко… еще чуть-чуть и она обожжется. Ведь день не может прикасаться к ночи, не получив ожог. Но ей все равно. Заживет, как заживало раньше, когда она еще пыталась. – Мы можем положить этому конец.
- Это никогда не кончится, – шепчет Королева, чувствуя, как внутри что-то дрогнуло. – Мы вечно будем хранить этот мир, выполняя условия союза, который заключили ты и я.
Еще ближе к самому уху:
-У всего есть конец. Даже вечность заканчивается мягким знаком, – Эмма порывисто целует Регину в щеку, прижимаясь всего на несколько секунд, и чувствует вовсе не боль, когда ее губы жжет. А затем исчезает, бросив последний взгляд на Королеву.
Регина же остается сидеть неподвижно, все еще ощущая прикосновение мягких губ. Что-то меняется внутри, являя новое. И возможно, это что-то пустит корни, прорастая сквозь боль и одиночество. Так что же это, надежда?
В ночном воздухе застыл запах крови. Каменные стены, покрытые мхом и грязью, отталкивают назойливое эхо звона цепей. Запах сырости рвет легкие, а боль и страх, витающие в атмосфере, пробирают до дрожи. Сердце загнанно бьется в попытке вырваться. Минуты кажутся вечностью, перед тем, как…
Рваное дыхание сменяется протяжным воем, когда очередная кость ломается, меняясь. Неприятный сочный хруст заставляет улыбнуться женщину, с восхищением наблюдающую за происходящим. Ее глаза горят неистовым огнем, словно она только что видела ад.
Время тянется, будто специально замедляя ход, узница не осознает что реальность, а что нет. Все смешалось в отвратительном безумном месиве из боли и страшной жажды крови, которая ощущается все отчетливее.
Волчица все острее чувствует присутствие Злой Королевы, чья кровь манит пуще других. Ее запах перебивает все, даже боль, которая сопровождает каждое преобразование. Желание разодрать эту женщину на клочки, чтобы набить ими звериное брюхо, чувствовать, как ее теплая кровь стекает по волчьей шерсти, жжет глотку.
Карие глаза сменили цвет. Взгляд желтых горящих глаз устремлен на Регину, которая все так же улыбается. Хотя это больше напоминает такой же звериный оскал, что адресован ей самой. Женщина следит за тем, как волчица выпрямляется, завершив обращение, и приближается к ней, жадно облизываясь.
Взмах руки, и о стену бьется волчица. Но на холодном каменном полу оказывается девушка. Она, морщась от боли, поднимает глаза на Регину. Королева ухмыляется, и чуть подаваясь вперед, шепчет:
- Я хочу посмотреть еще раз. – Она смеется, видя как Руби сжимается на полу, как эмбрион. Тихие всхлипывания лишь раззадоривают Ее Величество. Она готова смотреть на это бесконечно. Но у Шапки есть возможность облегчить себе страдания. Для начала достаточно лишь согласиться служить Королеве и следить за Белоснежкой.
Но ненавистные ночи продолжаются. Дикая боль, странная жажда плоти Королевы, протяжный вой, надрывный, холодящий кровь. Бесконечные обращения и злорадный смех Ее Величества. И все сначала. Королевская пытка – королевская забава.
Дни теряются в счете. Разум на грани помешательства. И мучительный голод. Животный, не покидающий Руби даже в человеческом обличье.
Королева умеет ломать. Ее пытки - изощренное удовольствие. И обезумевшая волчица начинает ждать. Считать минуты до прихода. Полнолуние не имеет власти над ней. Больше не имеет. Все принадлежит Регине. Вероломной, беспощадной и потрясающе красивой в своей жесткости.
Зверь покорен, но человек еще пытается бороться с собственными желаниями. Девушка знает, как опасны собственные мысли, заглушающие разум. Быть ближе к Королеве. Покориться. Продать душу врагу за короткие болезненные встречи.
Зависимость, перерастающая в больную привязанность, и слепое поклонение уже не кажутся такими ужасными чувствами. Презрение исчезает, уступая место восхищению. Волчица служит Королеве.
Регина знает, что Руби покорна, но чувствует опасность рядом. Ей известно о жажде волка. Она ощущает каждый взгляд и каждую эмоцию Шапки. И это забавляет. Королеве нравится играть, ей нравится контролировать. Ее власть над Красной Шапочкой бесспорна. Ее манит опасная покорность. Адреналин, впрыскивающийся в несущуюся по венам кровь, заставляет ступать по самой тонкой грани.
Ночи с Руби опасны, страсть неконтролируема и граничит с голодом. Зверь просыпается в девушке, оставляя ей человеческий облик, каждый раз, когда она касается Регины. Каждый раз, когда слух ласкает рваный вздох. Или сдавленное шипение, когда она до крови кусает королевские губы, ощущая стальной привкус.
Желание жжет, глаза горят. Безумие настигает, когда королевское тело на краткий миг становится безвольным. Но дикость сменяется нежностью, когда взгляд встречается с карими глазами, странно смотрящими.
В порыве она тянется за поцелуем. Но не получает желаемого.
- Не забывайся, волчица! – зло шипит Регина, вставая с постели и, не прикрываясь, идет к окну. Руби заворожено смотрит на обнаженное тело, чувствуя новое желание. Но знает, что должна уйти.
Когда тело вновь ломает, она не знает, в чем провинилась. И все же готова терпеть, если это нравится Регине. Руби примет все: и боль, и случайные ласки. Но одно знает точно - она никогда не получит любви.
В конечном итоге Королеве надоест покорность и притаившаяся любовь в глазах девушки. И когда она получит новую игрушку и новые ощущения, ненужная Ее Величеству любовь останется мертвой волчице.